Богиня песков - Страница 18

В воздухе что-то прошелестело, опустившись на поляну горячей сетью. Человек с амулетом начал озираться и запустил руку в сумку, а Сэиланн оскалилась.

Кейма понял, что сейчас будет, и закричал: – Уходим!

Солдаты дали залп, но молнии погасли, не долетев до того места, где стоял отряд. Арбалеты бьют дальше, подумал Кейма. Не успеют они с арбалетами.

Побратимы удирали врассыпную, заставляя птиц отлетать в стороны огромными прыжками.

– Бью сверху! – оглушительно завизжала Сэиланн. – Сверху!

Человек выронил диск, невольно посмотрев вверх. Птица под ним подпрыгнула. Он упал.

Во все стороны брызнул огонь.

Поляна плавилась и распадалась. Птицы, люди, камни, трава, земля… Комья земли… Кейма, доскакавший с отрядом до опушки, упал, обнимая корни, вжался в землю и замер. Землю трясло.

Сверху сыпался дождь, и дождь был горячий. Воздух звенел, кричал на все голоса, и Кейма удивлялся, что он еще жив. Человеческое ухо неспособно такое выдержать. Если кто-нибудь слышал, как кричит молния, он может себе представить этот крик.

Потом наступила тишина. Земля все еще тряслась, и Кейма понял, что он не слышит.

Прямо перед его лицом врезалась в землю лапа птицы. Сэи спешилась и принялась вертеть в руках что-то, чего он разглядеть не мог.

Кейма поднялся, глядя на свои окровавленные ладони. Уши болели.

Он медленно проковылял к опушке.

Земля на поляне была перемолота в пыль – равномерный слой тонкой, серой, въедающейся в кожу отвратительной пыли. То, что было ей присыпано, он разглядывать не собирался. Перед глазами все плыло.

Он опустился на землю, прислонился к какому-то дереву и просидел так очень долго.

Сэиланн осмотрела поляну, заметила ошеломленного вожака, подошла и присела рядом.

У нее в руках были диск и поврежденный амулет, диск она сунула в сумку, а с амулетом стала играть. Вид у нее был задумчивый.

– Можно спастись, если заколдовывают тебя, – громко и неестественно четко объяснила Сэиланн, глядя на совершенно серого Кейму и подбрасывая амулет на ладони. – Но, если земля провалилась под тобой, не провалиться под землю невозможно. А там внизу такая штука, она летом горит, если солнца много… Много… солнца… И родник…

Ее никто не слышал, но ее это не волновало.

От амулета отвалилось перо, камушек, кожаная оправа. Наконец погнулась основа, состоящая из тонкой проволоки, и распалась пополам тонкая голубоватая стальная пластина.

– Без человека это все, ничего, не значит, не значит, не значит ничего – сказала она. – Ничего ничего не значит. Вот.

Кейма закрыл глаза.

– Все – сказала сэи. – Все.

Через пару дней потрепанный отряд вышел на главную дорогу. Недалеко от моста через какой-то несчастный ручей Кейма объявил привал – из-за больных приходилось останавливаться чаще обычного. Сэиланн остановила птицу и принялась шарить во вьюке. Глава оказался рядом, и она обернулась, чтобы сказать ему что-нибудь ободряющее и возложить руки на голову. Его приходилось лечить больше прочих. Все-таки оглохнуть на сутки – тяжелое испытание…

Она видела восторг в глазах детей, когда им доставалась ящерица, и восторг в своих глазах, когда она смотрелась в настоящее зеркало. Она видела, как радуются форра, когда их кормят, кииби, когда поет, и зубастые, когда танцуют брачные танцы.

Все это не стоило и капли искреннего восторга в глазах Кеймы, который сорвал с груди амулет.

– Ты умеешь быстро думать и точно бить в цель, сэи! Ты и вправду богиня!

Сэйланн не вытерпела, засмеялась и подставила ладонь.

– Я богиня! Поклонись мне!

Кейма спешился, взял ее руку в свои и торжественно поцеловал.

– Клянусь тебе в верности, сэи.

Следом подошли и остальные. Удивленные дети смотрели на них издалека.

Верные – поняла ошеломленная богиня. Радость возникла внутри, как шарик молнии, и взорвалась, осыпав мир разноцветными огнями.

Это называется – верные.

– Аййййя!.. – завопил кто-то и повалился на колени, раздирая грудь ногтями. – Каи ме!

Еще двое закружились в пляске – айййя! Ай! – и Сэйланн замахала руками.

– Ну, хватит! – звонко крикнула она, обрывая церемонию. – Нам еще далеко идти! Мы будем танцевать!

– Да уж – ухмыльнулся Кейма. – Веселые странники! Идем!

– Иде-ем! – звонко закричал старший сын. – Иде-е-ем!

10

По дороге вниз с горы бежал человек. Бежал быстро, задыхаясь.

Кейма обернулся к побратимам и щелкнул пальцами, рисуясь. Два всадника поскакали наперерез. Как теперь было заведено, человек упал на колени и уткнулся лицом в пыль. До Сэиланн донеслись невнятные слова – то ли он просил его не убивать… То ли еще о чем… Кто их разберет. Сейчас узнаю.

Она сплюнула на дорогу. Болела спина, день перевалил за середину, и пора было уже где-нибудь остановиться.

– Сэи, что нам с ним делать? – спросил глава.

– Либо дурак, либо гонец – равнодушно сказала Сэиланн. – Не убивайте его.

Человек был уже близко. Двое верхом на птицах заступили ему дорогу. Он хватался за их стремена и выл что-то неразборчивое.

– Давайте его сюда – распорядился Кейма. – Прилично одет, в возрасте… Это кто-то из совета деревни.

– С чего бы нам такое внимание?

Нежданного гостя подхватили под мышки, подняли в воздух и в таком виде поднесли главе. Сэиланн сидела очень прямо и глядела перед собой. Наверняка будут что-то говорить о ней. Вот, вот. Так и есть.

– Сэи, он упрашивает тебя не сжигать их деревню! – улыбаясь от уха до уха, доложил глава. – Что будем делать? Ты теперь в этом бестолковом племени наша Старшая Дочь, ты и решай.