Богиня песков - Страница 47

А почему бы и нет? Он еще не пытался предложить остаться на ночь женщине другого вида… Правда, неизвестно, чего она потребует потом, после веселой ночи. Здесь не бывает ни к чему не обязывающих приключений. И забывать об этом нельзя.

Но высокородная Арада, похоже, ничего особенного не требовала. Ей было интересно.

Ее черные длинные волосы и круглое лицо, ее сверкающие глаза были очень необычны. А такой натиск определенно внушал уважение. Кто бы еще в этом городе, среди людей, обремененных предрассудками, мог хотя бы признаться, что желает другого человека – иностранца, иноземца, новое, диковинное создание?

Только бы не оказаться одним из браслетов на ее руке.

– Расскажите о себе – потребовала соблазнительница, усаживая гостя рядом с собой.

– Это невозможно – улыбнулся Таскат.

– Что вы! Я не имею в виду ваши секреты. Я знаю, что опасно, а что нет. Но почему бы вам не рассказать, что вы еще умеете?

– А что я умею?

– Вы умеете видеть в темноте… – начала перечислять дама. – Ходить легко и почти бесшумно… у вас светятся глаза, и иногда можно подумать, что ваши зрачки вертикальны, как у ящерицы… Вы можете поймать одними пальцами большую стрекозу… Мне любопытно. Мне очень, очень…

– Вы наблюдательны. Перестаньте кусать меня за плечо.

– А вам больно? Я могу просто целовать вас, пока вы не начнете кусать меня сами…

– Ммм… – неопределенно ответил Таскат. Вроде бы встреча оказалась безопасной. Правда, если у них так положено, поддавшись действию экстракта неведомой ему травы, сразу же начинать решительные действия… Он закрыл глаза и уже начал представлять себе купающихся девушек с полосатой шевелюрой и острыми ушами, когда Арада задала очередной вопрос:

– Вы всегда такой… жаркий? Уж не больны ли вы?

– Это особенность моего организма – улыбнулся Таскат. А еще… только не пугайтесь… – Он раскрыл рот шире обычного и показал клыки, понимая, что в минуту страсти она все равно их увидит. – Я несколько другого вида, чем вы. Я боялся вас напугать. Но вы же представляете, какая тут скука, и ни единой такой же дамы…

– Как так? – удивленно спросила дама, не выказывая, однако, особого испуга. – Неужели вы не человек?

И тут он замер.

«Не человек»… Она не считает его человеком?

Как такое можно сказать? Как вообще можно такое подумать? И это после того, как она сама пригласила его сюда…

Неужели такое возможно на земле, где все народы перестали воевать давным-давно! Где все мирно, и даже корабль с другой стороны неба не вызвал особых пересудов! Где нет ни истребления народов, ни превосходства одной традиции над другой! И вот… Ну как такое может быть?..

– Что за жестокая шутка… – простонал он, слезая обратно.

– Милый… Милый мой, что случилось?

Таскат молчал. Он был поражен до глубины души.

– Что с вами? – заботливо спросила Арада.

Он встал и начал ходить по комнате из угла в угол.

– Что не так? – заволновалась Арада. – Я чем-то вас обидела? Что с вами?

– Ну как же так! – обиженный посланник сел и, в рассеянности выдвинув ногти, начал чертить узоры на подлокотнике кресла. Он не обратил внимания на то, что шапочка слетела, а уши его прижались к черепу настолько, насколько могли.

– Меня предупреждали, что и здесь такое может быть… – бормотал он, раздраженно глотая слюну и нервно облизываясь. – Что в отсталых мирах такое бывает… Я сам трижды нарывался на это в разных землях и могу относиться с юмором, если предупрежден… Но услышать такие слова от женщины! От женщины, пришедшей на свидание! О, как я в вас ошибся!

Он осекся, увидев, что на полу лежит холмик стружки.

Высокородная Арада сидела, съежившись в углу кушетки, и напряженно смотрела на него. Ее очаровательные глаза расширились. Бледность серого оттенка придавала ей сходство с фарфоровой куклой в человеческий рост.

Он провел рукой по лицу, понимая, что оно несколько изменилось.

– Да, и теперь вы будете говорить, чтобы я к вам не подходил – с неизъяснимым разочарованием сказал Таскат. – И еще, чего доброго, что я не мужчина… Или – что я урод… А как, скажите мне, я смог бы подарить любовь женщине, которая меня боится! Женщине, которая падает от меня в обморок, как от чудовища, для которой я не человек! – он вздохнул и тихо прибавил: – Зачем же вы так лжете… И ушей у вас тоже нет…

– Как это – нет? – свистяще прошептала испуганная Арада, поднимая руки к ушам. – Как так нет?..

– Ну, так… Видите мои уши? – он подвигал ушами. – А теперь сравните… Вы, неспособные даже выразить страсть! Как вы все здесь, скажите на милость, я не понимаю, занимаетесь любовью… с такими ушами! Боги мои…

Он горестно поник головой. Кучка стружек на полу увеличилась.

Несколько минут спустя Арада, судя по всему, готова была убежать, но любопытство уже вело ее по утоптанной дорожке. Она расправила платье, спустила ноги на пол, остановила дрожь в коленях и поправила обеими руками волосы.

– Милый мой – сказала она решительным голосом, таящим остатки страха. – Поверьте мне, я ни в коем случае не перестану вас любить. И я не могу считать вас уродом. Я не люблю уродов. В них нет ничего смешного.

– Это еще хуже – мрачно отозвался Таскат. – Вы смеете требовать любви от того, кого не считаете человеком… Кому отказываете в человеческом достоинстве! Как вы могли! Декларация о человеческом достоинстве была принята пятьсот классических лет назад!

– А что за декларация? – заинтересованно спросила Арада.

– А вам действительно интересно? И, кстати, я хотел бы извиниться. Нет, действительно, это ужасно, простите меня! Вы милая, изумительная, прекрасная женщина, и я не должен был говорить вам такие отвратительные слова… Человек не должен так забываться, пусть даже ему очень горько… Я оскорбил вас и все ваше племя… Я сейчас уйду, и вы забудете…